Конференция «Архитектура 1990–2020-х годов. Тренды и форматы»
18 марта 2023 г. 16:00 в пространстве «Севкабель Порт» (площадка «Студия 42», Санкт-Петербург, Кожевенная линия, 40) начнёт работу конференция «Архитектура 1990–2020-х годов. Тренды и форматы», организованная журналом «Проект Балтия» и культурно-образовательным проектом «лекторий’порт». Мероприятие пройдет в рамках «архитектурного сезона» и цикла «Новейшая история: продолжение следует». Специальным партнером ряда мероприятий этого цикла выступает ГК «А101», а партнером конференции – компания «Славдом».
Конференция станет центральным событием цикла «Новейшая история: продолжение следует» и будет посвящена осмыслению российского зодчества в недавнем прошлом и настоящем. Две панельные дискуссии позволят объёмно увидеть картину развития архитектуры последних 30 лет: в первой части речь пойдет об определении стиля зданий и сооружений, возведенных с 1990-х годов, на примере Москвы, Петербурга и Казани, а во второй – об урбанистическом или даже постурбанистическом целом, то есть об актуальном характере той сцены, компонентами которой выступают те или иные постройки.
Вход свободный, необходима регистрация
Программа:
16:00 – сбор гостей
16:30 – Панельная дискуссия 1: «Капиталистический реализм или капиталистический романтизм?»
В 2023 году вышла книга «Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга», чьи авторы отстаивают стилевое понятие «капиталистический романтизм» в качестве наиболее верного по отношению к зодчеству 1990–2000-х. В 2006-м Филипп Мойзер и Барт Голдхорн выпустили фолиант «Капиталистический реализм. Новая архитектура в России», где утверждается, что последний привёл к возникновению, по меткому выражению критика Николая Малинина, цитируемого Мойзером, «исторических кричащих новых зданий». Чего же больше было в архитектуре этих 30 лет: романтических или реалистических черт? Характерно, что оба термина объединены словом «капиталистический». Буржуазный характер современных построек ни у кого не вызывает сомнений, но у части действующих творцов вызывает протест – желание создавать иную, некапиталистическую архитектуру. Можем ли мы говорить о потенциале новой «бумажной архитектуры», которая наследует той, что в свое время противостояла «социалистическому реализму» в советской строительной практике? Или капиталистические принципы так прочны, что сегодняшнее мастерство уже неразрывно связано с их применением не только на практике, но и в самом проектном процессе, а нам остаётся лишь играть словами и интерпретациями?
Участники:
- Михаил Мамошин, архитектор
- Степан Липгарт, архитектор, руководитель бюро Liphart Architects
- Евгений Новосадюк, партнер архитектурного бюро «Студия 44»
- Марсель Искандаров, доцент Института дизайна и пространственных искусств Казанского федерального университета, эксперт Института развития города (Казань)
- Анатолий Белов, архитектор и критик, экс-главный редактор журнала «Проект Россия»
- Андрей Ларионов, историк архитектуры, ведущий специалист КГИОП
- Даниил Веретенников, архитектор бюро MLA+, урбанист
Модератор: Владимир Фролов, архитектурный критик
Вопросы к дискуссии:
- Чего больше в современной архитектуре: реалистических или романтических черт?
- Как можно определить стиль последних десятилетий в России и за рубежом?
- Существует ли сегодня «бумажная архитектура»?
- Можно ли говорить о наличии «фейков» в архитектуре, по аналогии с подобными явлениями в мире информации?
18:30 – Кофе-брейк
19:00 – Панельная дискуссия 2: «Город и постгород?»
Экспансия на фоне атомизации – так можно описать эволюцию современного города. Географ и культуролог главный научный сотрудник Высшей школы урбанистики НИУ ВШЭ Дмитрий Замятин назвал это явление постгородом. Его тезисы:
- Город меняет очертания, расширяется и при этом дробится, теряет единство. Вместо единого пространства, единого времени (со-временности) появляется «сопространственность» – соседство очень разных территорий и сообществ.
- На фоне интенсификации урбанистической деятельности (экономической, социальной, культурной) почти исчезла общегородская культура. Взаимодействие разных социальных групп ослабло.
- Динамика жизни сопровождается ее рассредоточением, а центростремительность, свойственная традиционным городам, – разрастанием окраин.
- Традиционная коммуникация лицом к лицу в постгороде минимизируется. Постгорожане, соседствуя физически, при этом пребывают «в очень разных психологических, ментальных пространствах, не замечают друг друга». Яркий пример – феномен метро. При всей скученности люди фактически не видят друг друга. Возникает эффект «анонимной толпы».
- Развиваются «коммуникативные практики ускользания, онтологический партизанинг». Люди уклоняются от общения, от «социальности».
- Происходит упадок публичных городских пространств.
Именно писатели, поэты и художники стали пророками постгорода. Это проявилось в «Человеке толпы» Эдгара По, продолжилось в стихах Шарля Бодлера, петербургских повестях Николая Гоголя, романах Федора Достоевского (например, в «Преступлении и наказании»), Эмиля Золя («Чрево Парижа»), Джеймса Джойса («Улисс»), Андрея Белого («Петербург»), Патрика Зюскинда («Парфюмер»). Их персонажи наблюдают очень разные, полярные городские картины: зоны провалов (дно жизни), фешенебельные пространства (дворцы, сады и пр.), места увеселений.
Городские районы живут в разном историческом времени: есть архаичные (и их жители ностальгируют по прошлому), а есть суперсовременные. Есть перенаселенные спальные районы, а есть «нежилой» центр. Архитектура пестра и эклектична. Общая городская культура распалась на множество субкультур (этнических, социальных, локальных).
Цифровая революция и глобализация катализировали этот процесс. Многие коммуникации переместились в Интернет и не требуют физических передвижений.
Участники дискуссии:
- Елена Миронова, ведущий архитектор Института территориального развития
- Михаил Кондиайн, партнер бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры»
- Илья Филимонов, главный архитектор бюро INTERCOLUMNIUM
- Валентин Коган, руководитель бюро SLOI architects
- Евгения Арефьева, руководитель Института территориального планирования «Урбаника»
- Сергей Лутченко, главный архитектор Ленинградской области
- Елизавета Гречухина, главный архитектор ГК «А101» в Петербурге
Модератор: Владимир Линов, заслуженный архитектор России, доцент СПбГАСУ
Вопросы к дискуссии:
- Был ли Санкт-Петербург когда-либо городом в европейском понимании?
- Является ли он таким сейчас, будучи субъектом Федерации, состоящим из муниципалитетов?
- Действительно ли города превращаются в постгорода, или речь идет об исторической сущности города как разнообразной среды – с древности и до современности?
- Присутствуют ли описанные выше тенденции в сегодняшнем Петербурге, становится ли он постгородом? Как меняются культура его жителей и архитектура его районов?
Итоги конференции «Архитектура 1990–2020-х годов. Тренды и форматы»
18 марта 2023 года в пространстве «Севкабель Порт» (площадка «Студия 42») в рамках архитектурного фестиваля «Новейшая история: продолжение следует», организованного журналом «Проект Балтия» и проектом «лекторий’порт», состоялась конференция «Архитектура 1990–2020-х годов. Тренды и форматы». Партнером мероприятия выступила компания «Славдом», а специальным партнером фестиваля – ГК «А101». Рассказываем о первой из двух дискуссий конференции – «Капиталистический реализм или капиталистический романтизм?».
Главной темой обсуждения стала российская архитектура 1990-х – начала 2020-х, с акцентом на первых двух десятилетиях. Отправным пунктом для разговора оказались две книги: «Капиталистический реализм. Новая архитектура в России» Филиппа Мойзера и Барта Голдхорна и «Клизма романтизма. Путеводитель по постсоветской архитектуре Петербурга» Даниила Веретенникова, Гавриила Малышева и Алексея Семенова; первая вышла в 2006 году, вторая – в 2023-м. Предваряя дискуссию, ее модератор и главный редактор журнала «Проект Балтия» Владимир Фролов отметил:«Оба термина – “капиталистический реализм” и “капиталистический романтизм” – созвучны, но показывают разное отношение к периоду, о котором мы говорим. Когда вышел “Капиталистический реализм”, новой системе в архитектуре в России минуло 15 лет. Спустя такой же промежуток времени была опубликована вторая книга, посвященная упомянутому периоду, – “Клизма романтизма”. Эта временнáя разница – 15 и 15 – символична, прошло по три пятилетки. Стоит проследить, каким образом изменилась архитектура за эти временны́е промежутки».
Дискуссию о постсоветском зодчестве и о двух связанных с ним терминах – «капиталистическом романтизме» и «капиталистическом реализме» – начал московский архитектор и критик, экс-главред журнала «Проект Россия» Анатолий Белов: «Оба определения справедливы, и оба точно характеризуют архитектуру 1990-х и 2000-х годов, но не более поздний период. Архитекторы Москвы этого двадцатилетия были прагматиками, а заказчики – в основном бизнесмены – романтиками, но плохо образованными и не обладавшими хорошим вкусом». Дальнейшие изменения в архитектуре и ее современное положение спикер охарактеризовал иначе: «В наши дни прагматизм победил. Фоновая архитектура Москвы 2010-х и начала 2020-х – более качественная, но скучная, чем в предшествующие два десятилетия, а уникальной застройки до сих пор как будто бы нет. Можно сказать, что сейчас мы находимся в некоем безвременье, будущий же вектор развития архитектуры станет понятен только после 2024 года, когда пройдут президентские выборы в США и в России».
Конференцию продолжил Марсель Искандаров, доцент Института дизайна и пространственных искусств Казанского федерального университета, рассказавший об архитектуре Казани 1990–2010-х: «В эти годы в городе заказчиком являлся предприниматель, только позднее появились строительные компании. Архитектурное проектирование слабо регулировалось, при желании можно было построить почти любое здание – как плохое, так и хорошее, однако действительно яркой архитектуры не создали, – с явным сожалением констатировал архитектор. – Романтизм выражался в том, что утилитарная функция построек декорировалась так, что внешний вид не соответствовал функции. С другой стороны, романтизм можно понимать как трансляцию личных эстетических воззрений, и это тоже свойственно постсоветской архитектуре Казани». По наблюдению Искандарова, несмотря на стремление противопоставить собственные постройки советским, зодчие «капрома» заимствовали у предшественников многие типологические особенности. Спикер ответил на вопрос Владимира Фролова, возможно ли говорить о возвращении эклектизма в архитектуру капиталистического романтизма: «Думаю, термин “эклектизм” не очень подходит даже к зодчеству XIX века, поскольку любую неклассическую архитектуру можно назвать эклектичной. Это слово лучше употреблять не по отношению к форме и языку архитектуры, а по отношению к идеям. Впрочем, в эпоху капиталистического романтизма идейный эклектизм был – это некий коктейль мотиваций и внутренних предпочтений, движущий архитектором, у которого внутри есть нереализованная мечта или запрос на декларацию своего творческого эго».
Следующим выступил Даниил Веретенников, архитектор бюро MLA+ и один из авторов книги «Клизма романтизма». По его мнению, между понятиями «капиталистический реализм» и «капиталистический романтизм» нет противоречия, потому что они соответствуют двум углам зрения на один и тот же предмет. «Первое словосочетание представляет интересный взгляд на архитектурный материал постсоветской эпохи, но оно исполнено иронии и отсылает к социалистическому реализму. Когда я писал аспирантское исследование о постсоветской архитектуре Петербурга, пользоваться ироническими терминами мне показалось не совсем продуктивным. Поэтому для своих публикаций я сконструировал более серьезное словосочетание “капиталистический романтизм”, а вскоре выяснилось, что его удобно использовать и моим коллегам. Для этого понятия наиболее существенна параллель с романтизмом XIX века. Последний возник как реакция на унифицирующую скучность классицизма, а новый, капиталистический романтизм появился как ответ на универсальный метод советского модернизма». Спикер предложил взглянуть на архитектуру 1990–2000-х через шесть слов-принципов, противопоставляя их советским: разобществление, индивидуализм, децентрализация, оксидентализм, реваншизм, слова.
Затем Евгений Новосадюк, партнер «Студии 44», продемонстрировал ряд крупных проектов бюро, таким образом представив некий контекст – антитезу архитектуре капиталистического романтизма и реализма. Спикер сформулировал ключевой принцип бюро, отличающий его архитектуру от китчевых построек 1990-х и 2020-х: «Будь заказчик романтиком или прагматиком, мы не ориентируемся на его стилистические пожелания, а исходим из места расположения постройки и ее назначения».
Андрей Ларионов, историк архитектуры и ведущий специалист КГИОП, предварил свой доклад комментарием по поводу обсуждаемых понятий: «Я считаю, что они не совсем архитектурные, а скорее культурологические. И, скорее всего, от обоих терминов со временем откажутся. Романтизм в истории зодчества еще возможен, но реализм – нет, поскольку архитектура, с одной стороны, вполне вещественна (реальна), с другой стороны – всегда абстрактна. Я бы рассматривал эту архитектуру просто как частный случай постмодернизма». Спикер рассказал о способах взаимодействия зодчества постсоветской России с культурным наследием, таким образом подняв вопрос, применимо ли понятие «капиталистический романтизм» к реконструкции исторического наследия. Две основные стратегии советского времени: полная имитация снесенного здания либо сохранение его фрагмента – символа. Постсоветская эпоха породила гибридные подходы; так, «полная имитация» превратилась в неточное, лишь отсылающее к старым фасадам восстановление, что иллюстрирует реконструкция дома 30 на Большой Морской улице (авторы: бюро INTERCOLUMNIUM. – Ред.). Иной подход, возникший за последнее тридцатилетие, – обесценивание исторического здания путем его превращения в составную часть нового сооружения, как случилось с ДК им. Капранова. Последняя и наименее удачная стратегия взаимодействия с культурным наследием – «воссоздание» никогда не существовавшего. Варварское псевдовоссоздание «китайского» облика Ротонды Китайской деревни в Царском Селе – пример, призванный предостеречь от таких сомнительных идей, как строительство колокольни Смольного собора.
Завершил дискуссию Степан Липгарт, архитектор и руководитель бюро Liphart Architects. Он выразил наиболее категоричную позицию по отношению к капиталистическому романтизму/реализму. «В середине 2000-х мы поражались тому, как плоха и поверхностна эта архитектура. Романтиков в профессии было немного, китчевый внешний вид построек совпал со стремлением к заимствованию новейших западных технологий и отрицанию советского. Молодым архитекторам хотелось обратиться к чему-то противоположному такой архитектуре и по-настоящему романтическому». Степан представил собственные проекты как антитезу капиталистическому зодчеству: начиная от «бумажной» архитектуры группы «Дети Иофана», вдохновленной советским зодчеством 1930-х годов, и заканчивая недавними проектами бюро Liphart Architects.
Записала Ульяна Маслова, сфотографировала Софья Хворостова
Новости
- Архитектурно-художественный конкурс «Атмосфера-PROFI» 2021
- Конкурсная программа фестиваля «Эко-Берег 2021»
- Ruud Reutelingsperger: как проектируются общественные пространства, создающие новые ценности
- Конкурс на разработку концепции летнего кинотеатра Garage Screen – 2022
- Первый Российско-Канадский симпозиум по алюминиевому мостостроению
- Деловая программа фестиваля «Архитектурное наследие 2021»
- Конкурс на лучшую концепцию реновации квартала в Воронеже
- Международный конкурс на разработку концепции Экополиса в Сахалинской области
- ДК-XXI: круглый стол «Культурный капитал. Опыт реконструкции советских Дворцов культуры»
- Mario Fafard: Алюминий в мостостроении – опыт канадских профессионалов
Страницы
- « первая
- ‹ предыдущая
- …
- 62
- 63
- 64
- 65
- 66
- 67
- 68
- 69
- 70
- …
- следующая ›
- последняя »
Добавить комментарий