Джейми Вебб (Jamie Webb) – руководитель регионального отделения международной архитектурной студии Benoy (направление Европы, Ближнего Востока и Африки). На разных континентах он работает уже 20 лет, специализируясь на проектировании жилых помещений, а также многофункциональных зданий. Так, например, в портфолио Джейми входит генеральное планирование и реконструкция пивоварни Brains Brewery на Центральной набережной Кардиффа, где жилые помещения, рабочие места, образование и досуг были сплетены вокруг центральной площади и транспортного узла.

В октябре 2021 года Джейми Вебб станет одним из спикеров 100+ TechnoBuild, а пока в интервью рассказал, чем отличается работа архитектора в Европе и Азии, как делать города более комфортными и почему он не верит, что хорошее благоустройство когда-нибудь появится во всем мире.

– Вы работаете и в Европе, и на Ближнем Востоке. Есть ли между ними принципиальная разница в подходах к городскому планированию и строительству? Где комфортнее работать вам и почему?

Сейчас я живу в Великобритании и поэтому очень много работаю в Европе, хотя не оставляю работу на Ближнем Востоке. Если говорить о разнице между ними, то могу отметить, что на Ближнем Востоке для архитектора все-таки больше свободы. Проект может быть амбициознее – там меньше ограничений и нормирования. В Европе, например, в Великобритании, очень много всевозможных ограничений для архитекторов и застройщиков. Это связано с тем, что города уже сформированы и застроены достаточно плотно. Естественно, что муниципалитеты уделяют этому очень большое внимание, нередко вмешиваются со своими потребностями, предписаниями. Что касается Ближнего Востока, иногда там приходится работать совершенно в открытом пространстве. Там больше свободного места для застройщиков, поэтому, наверное, и ограничений меньше. Конечно, иногда бывает очень интересно поработать без запретов.

– Можете вспомнить проект на Ближнем Востоке, где вы по полной воспользовались этой свободой?

Я вспоминаю проект, который делал семь лет назад для одной семьи. Мы фактически работали с чистого листа, нам дали полную свободу. Наш заказчик сказал: сделайте что-нибудь такое, чего еще нет, что-то очень необычное. При этом он еще нанимал ландшафтных дизайнеров, очень много работы было сделано по этой части. И действительно, у нас проект получился совершенно уникальный. 

За 20 лет вы приняли участие в создании многих проектов. Какой из них вы считаете самым успешным и почему?

Очень сложно выделить какой-то один успешный проект за 20 лет работы. Тот проект, о котором я говорил выше, действительно был очень успешным. Затем, 14 лет назад, мы работали на Ближнем Востоке. Там проходил конкурс необычных проектов с применением дерева и других материалов. Мы оформляли сад-парк с гранатовым рифом. Очень необычное место. Мне кажется, что нам удалось сделать действительно хорошо. Проект был успешный, он стал местной достопримечательностью. Сейчас я работаю над проектом в Великобритании. Он еще не закончен, но тоже уникальный. Это реставрация исторической части города. Я считаю, что он будет успешным.

Конечно, застройщики или инвесторы исчисляют успех проекта деньгами, но архитектор имеет совершенно другие критерии. Для меня успешные проекты не измеряются деньгами или какими-то наградами. Для меня, скорее, успешность заключается в том, как этот проект используется, когда он готов. Или, например, если это жилой дом, насколько активно в нем распродаются квартиры, насколько хорошо чувствуют себя люди в уже построенном объекте.

– Есть ли какие-то черты, которые вы переносите из проекта в проект, и почему именно их?

В самом центре всех моих проектов, конечно, находятся люди. И когда я начинаю работать над каким-то объектом, для меня очень важно знать, кто будет им пользоваться – туристы, рабочие или просто жители, как они будут это делать. Самое ценное – сделать здание наиболее комфортным для их нужд.

Второе, на что я обращаю внимание, – это интеграция с ландшафтом. Конечно, он очень важен. Люди живут в здании или находятся внутри в течение какого-то времени, но иногда им хочется выйти наружу. И как они будут себя чувствовать вне стен этого здания, как оно будет сочетаться с окружающей природой, очень важно. Также сейчас мне очень нравится делать закрытые защищенные дворики, которые могут использовать сотрудники офисов, расположенных в здании, либо жители дома.

Еще один момент – есть, конечно, архитекторы, которые работают со сложной геометрией, но я предпочитаю более простую. Когда дело доходит до строительства, есть места, где, например, нет доступа к сложным технологиям и материалам. И я стараюсь делать свои объекты такими, чтобы они были доступными для строителей и можно было без лишних сложностей строить, как следует.

Кроме того, для меня очень важно, где расположен объект, в какой стране я работаю, в какой культуре, что за люди там живут. Место имеет значение.

– Вы активно пропагандируете многофункциональные здания. По-вашему, какие у пространства должны быть ключевые составляющие, чтобы было комфортно и жителям здания, и тем, кто просто им пользуется?

Безусловно, должны быть все возможные удобства. С одной стороны, у каждого пользователя, если это бизнес в жилом здании, должен быть свой отдельный вход, собственное пространство. Но при этом должны быть и места общего пользования, где все эти группы могли бы между собой пересекаться. Например, кафе, рестораны, коворокинги. Для меня возможность людей взаимодействовать – один из основных компонентов.

– Есть стереотип, что жители Азии и Ближнего Востока предпочитают маленькое жилье. Это действительно так?

На самом деле, это не совсем так. На Ближнем Востоке люди в целом предпочитают более просторные квартиры. Что касается Азии, это связано главным образом с плотностью населения. И, конечно же, с дороговизной – плотность высокая, и чем больше квартира, тем она дороже стоит. Нужно сказать, что сегодня и в Лондоне, и в Нью-Йорке квартиры имеют тенденцию к снижению площади, и это, конечно, связано с ценой в этих городах.

Также здесь можно отметить наличие общественного транспорта. Если в том месте, где существует жилье, есть общественный транспорт и человеку не требуется своей машины, он может обходиться меньшим пространством для жизни.

– На примере России видно, как старые не очень комфортные решения по городскому планированию и строительству постепенно меняют современные. Как вы думаете, придет ли когда-то весь мир к тому, чтобы пространство стало удобным везде?

Если отвечать на ваш вопрос в целом, то – нет, я не верю в это, потому что существует плохой дизайн, плохое качество. И клиенты, и девелоперы очень часто ориентируются не на хороший дизайн и удобство, а на финансовые условия. Как все это урегулировать? Это очень сложно, потому что если бы это было возможно, я бы ответил на ваш вопрос «Да». Тем не менее, мне кажется, что всегда будут такие архитекторы и девелоперы, которые будут ориентироваться на другие цели. Было бы здорово, если бы стало возможным создать какие-то регулирующие условия для того, чтобы ориентироваться только на хороший дизайн. Но, к сожалению, трудно себе это представить. Все равно там или здесь будут возникать некомфортные пространства.

– Какие самые элементарные шаги (а в идеале – не самые дорогие) могут делать города на пути к тому, чтобы становиться более комфортными?

Прежде всего, нельзя планировать город вокруг машин и для машин. Нужно делать все, чтобы работа шла для человека. Может быть, для того, чтобы люди могли больше пользоваться велосипедами, общественным транспортом. Тогда наши улицы станут более безопасными. Надо, конечно, создавать больше общественных пространств для повсеместного пользования людьми, таких как парки, сады. То есть все для людей, а не для автомобилей.

– О чем вы планируете рассказать на 100+ TechnoBuild?

Я планирую рассказывать о десяти принципах городского планирования, о том, как строить лучшие здания для людей, более комфортные, и создавать пространства для того, чтобы люди могли их использовать.